Есть достаточно распространённое мнение о том, что филологи и вообще институт русского языка – это что-то вроде надзирательно-карательной бригады, совмещённой с законодательным органом.
Что есть люди, которые заняты тем, что пишут сборники законов и правил о том, как правильно использовать русский язык, и если ты, не дай бог, нарушил какой-то пункт из подпунктов – то ты невежественная дрянь, и место тебе на свалке, подальше от интеллигентного общества.
На самом деле, это выглядит немного не так.
Язык – это не свод раз и на всегда установленных законов. Это скорее огромный, сложный, иногда страшный, но часто просто неуклюжий зверь.
Он, как тот дух, дышит, где хочет (и жрёт, что дают(с)). Иногда он общается с другими большими зверьми, вступает с ними не то в любовные игры, не то в смертельные схватки. Возвращается с куском чужой шерсти в зубах или с детёнышем, трущимся об мускулистые лапы.
Вокруг зверя стоят тысячи людей с биноклями и блокнотиками и пытаются всё это как-то описать.
«По воскресеньям зверь обычно чешется левой лапой, но в ряде исключений, например, при плохих погодных условиях, чешется правой».
«Шерсть у зверя золотисто-коричневого окраса на спине и белая на животе, однако после последней случки с черношерстным соседом на звере начали появляться тёмные пятнышки в районе хвоста».
Зверь имеет тысячу повадок и сотню соседей, он живет далеко не первое столетие и постоянно линяет, зарабатывает новые шрамы, меняет привычки, рацион и иногда среду обитания.
Чувакам с биноклями работы хватит на всю жизнь. А когда их жизнь кончится, за ними придут другие. Потому что есть люди, для которых нет ничего слаще на свете, чем следить за тем, как зверь резвится на своей поляне.
Есть люди, которые считают, что могут зверя дрессировать. Не те пушистые комки, что прилетают им в руки, а прям всего зверя целиком. Нужно только достаточно громко кричать и размахивать при необходимости палкой, и зверь тотчас начнёт ходить на задних лапах и перестанет фыркать, когда не положено.
Эти безумцы заявляют, что им не нравится, когда зверь ходит в соседние леса и натаскивает всякой дряни. Плохой зверь, фу! Веди себя прилично и не видоизменяйся!
Нам не нужны менеджеры, клинеры и митапы, у нас есть управленцы, уборщики и собрания!
Есть другие, которые наоборот считают, что зверь линяет слишком медленно и вообще не с того конца.
Мы должны добиться того, чтобы слова директорка, врачиня и президентка стали официальными названиями профессий! Прямо сейчас! Все, кто говорят иначе, – предатели и контрреволюционерки!
Есть те, кто считает, что зверь недостаточно политически выдержан и как-то страшно оскорбительно чешется.
Беларусь, а не Белоруссия! «В Украину», а не «на Украину»!
Ребят, это всё безумие. Зверёныш наш меняется постоянно, неумолимо и достаточно медленно. Ничего из этих трёх слагающих его эволюции вы сделать не сможете, как бы громко вы ни кричали и каким бы праведным ни был ваш гнев. Язык – живой. И у него несколько сотен миллионов ртов и дважды больше ушей.
По поводу Белоруссии в связи с последними событиями хочется оговориться дважды. Ребята, несмотря на то, что моё сердце с вами, и я не устаю повторять, насколько вы крутые, хочется всё-таки напомнить, что Россия – другая страна, а русский язык отличается от белорусского. (Блин, ещё бы не отличался, вы вообще в курсе, что белорусы в свое время писали АРАБСКОЙ, мать её, ВЯЗЬЮ?)
И пытаться объяснить, как правильно произносить название вашей страны на нашем языке – затея достаточно сумасшедшая. Спросите, вон, у страны Дойчланд, нормально ли им, что они Германия, а их жители вообще – немцы (немые)?
Тем не менее, в отличие от немцев, у вас есть огромное преимущество в общении со зверёнышем. А именно то, что вы, блин, сами носители этого языка. А значит, участвуете во всех его линьках и дурных кульбитах. Вот только приказы жЫвотное не слушает.
Понятие «языковой нормы» строится банально из того, как много людей использует то или иное слово, и как именно это происходит. Все говорят «мой кофе», и только несколько сотен человек «моё»? Значит, норма первое. «Моё кофе» говорят в какой-то области? Значит, ставим в словаре пометку (диалектное). Уже значимый процент населения считает, что «моё»? Окей, допустимая норма. Затем два нормативных варианта. Затем, возможно, новая норма. Если зверь не перевернётся на спину и не решит называть этот напиток канделябром, например.
Хотите изменения языковой нормы? Ну, напишите песню, которая вопьётся в уши миллионов и застрянет там на пару тройку лет. И пусть там будет всё на чистейшем русском и только Беларусь в белорусском варианте. Снимите пару десятков фильмов. Напишите книг (только в этом случае надо будет ставить её родимую в заглавие, цитаты плохо расползаются), запустите на мировой рынок крутой товар и придумайте цепляющий слоган.
Животинка наша страшно падка на подобные приманки.
А пока что для русского языка «Беларусь» -это трактор, а «Белоруссия» - прекрасная, щедрая (и, надеюсь, вскоре свободная) страна.
Я понимаю, что сейчас вам несколько не до создания белорусских спайз герлз, но ребят, серьезно, от оскорблённого вида языковая норма не меняется. Хоть и очень-очень хочется иногда.
И да, я уже говорила, что вы потрясающие?